Поколенческие сдвиги меняют общественные предпочтения, особенно в том, что касается системы ценностей.
«Левада-центр» зафиксировал рост готовности россиян принять участие в протестах. На вопрос «Если такого рода массовые выступления протеста состоятся, вы лично примете в них участие или нет?» 28 процентов ответили «скорее всего, да».
Недавние исследования, проведенные в России экономистом и социологом Михаилом Дмитриевым и психологом Анастасией Никольской, выявили тревожные для власти изменения общественных настроений. С одной стороны, они показали, что доверие к центральной власти падает, с другой, также продемонстрировали, что запрос на перемены и готовность людей участвовать в протестах растут.
О том, чем вызваны изменения в общественных настроениях и насколько они фундаментальны, Михаил Дмитриев рассказал обозревателю «Росбалта».
— Рост протестных настроений в России и недовольства центральной властью мы не так давно видели на примере реакции на пенсионную реформу. Однако через некоторое время это недовольство спало. Не являются ли нынешние изменения общественного сознания очередной волной, спровоцированной известными факторами — коронавирусом, ограничениями личной свободы, вызванными борьбой с ним, экономическим кризисом? Не получится ли так, что поднявшись, через некоторое время она тоже спадет? Или это более глубинный запрос общества?
— Дело в том, что события 2018—2019 годов начали сопровождаться более устойчивыми сдвигами в массовом сознании, что подтвердилось нашими количественными исследованиями, проведенными в 2019 году. Ценностные сдвиги — вообще процесс очень медленный, они не меняются за день или за месяц. Это многолетние тренды. Сейчас мы наблюдаем очень заметную подвижку в ценностях. Они сместились в сторону того, что принято называть постматериалистическими ценностями, когда более сложные запросы начинают превалировать над текущим материальным потреблением.
— Что это за запросы?
— Прежде всего те, что связанны с правовым государством, равенством всех перед законом, справедливостью даже не в смысле равного распределения богатства, а в смысле отсутствия для всех привилегий перед законом, строгого соблюдения его норм. Это новая тенденция, раньше подобного не было. Что очень важно, уже в прошлом году мы увидели, что у населения было ощущение, что в нашей стране реализовать запрос на правовое государство очень непросто, а власти не рассматривают решение этой проблемы как первостепенный приоритет.
Это создало предпосылки для определенного ценностного размежевания населения и власти. Что и выявили наши опросы. Поэтому нынешний кризис наложился на довольно фундаментальные изменения, которые достаточно инерционны и не могут исчезнуть за месяц — два. Это результат накопления этих изменений. Маловероятно, чтобы после нынешнего кризиса, связанного с эпидемией коронавируса, настроения людей вернулись в прежнее состояние. Скорее, можно ждать их дальнейшей эволюции. Но давать прогнозы пока еще рано.
— То есть рейтинги Владимира Путина уже не восстановятся?
— Я не исключаю, что после кризиса рейтинги Путина могут отчасти скорректироваться, восстановиться, что желание протестовать может ослабеть. Сейчас у людей довольно сильна агрессия по отношению к власти, которой мы не наблюдали полтора-два года назад. Но это может быть тоже временным явлением, возникшим под влиянием карантинных мер, и оно может быстро сойти на нет.
Тем не менее новые ценностные запросы, которые власть в ближайшее время не в состоянии удовлетворить — они скорее всего останутся. Ситуация не будет просто колебаться вперед-назад, она будет развиваться дальше.
— Если мы говорим о том, что речь идет о более глубинном запросе общества, то у меня вопрос: чем он вызван помимо перечисленных выше факторов? Выросло новое поколение? Накопилась усталость от бессменного лидера? Какими-то другими причинами?
— Причин может быть несколько. Часть из них больше связанны с устойчивым изменением жизненных стандартов. Уровень жизни в стране сейчас намного выше, чем 15-20 лет назад, когда превалировали совсем другие ценности, связанные с приоритетами краткосрочного выживания. Даже то падение доходов населения, которое произошло в 2015—2016 годах (они до сих пор не восстановились) все равно не привело к откату уровня благосостояния в начало 2000-х годов. Это, пожалуй, главная причина, по которой потребности людей становятся более разнообразными. Как говорится, не хлебом единым…
— То есть, для этих ценностных изменений сознания толчком послужило все-таки снижение материальных стандартов жизни людей?
— Устойчивое снижение и стагнация доходов после 2015 года в конечном счете привело к усилению недовольства. Но, по сути дела, большая часть общества все-таки попала в категорию среднего класса, пусть и небогатого — но все же среднего класса по меркам стран с развивающимися рынками. Это люди, обладающие каким-то имуществом, у них, как правило, есть свои квартиры, разнообразные предметы длительного пользования, нередко дачи и автомобили. Они уже начали путешествовать, бывают в кафе и ресторанах, в общем, ведут образ жизни, который скорее присущ среднему классу. И, конечно, на это наложилась смена поколений.
Поколение послевоенных советских бэби-бумеров сейчас довольно быстро сокращается. Оно долгое время было настолько многочисленным, что чуть ли не определяло массовые настроения в обществе. Но оно сокращается и сейчас начинает численно доминировать уже поколение, родившееся в эпоху Михаила Горбачева. Тогда был еще один бэби-бум, связанный с мерами стимулирования рождаемости, предпринятыми в позднесоветские времена и со второй волной отдаленных последствий послевоенного бэби-бума.
Эти люди сейчас наиболее активно вовлечены в экономическую и общественную жизнь и все больше начинают доминировать в формировании ценностей населения. Их социальные интересы и предпочтения сильно отличаются от послевоенного поколения. Так что поколенческие сдвиги начинают менять общественные предпочтения, особенно в том, что касается системы ценностей.
— Вдобавок этому поколению до старости еще далеко, оно только входит в силу…
-…это, во-первых. А во-вторых, в силу того, что последующие поколения оказываются гораздо менее многочисленными из-за снижения рождаемости и сокращения числа женщин фертильного возраста, это поколение может оставаться самым многочисленным вплоть до 2050 года. И именно его настроения и предпочтения будут очень сильно влиять на взгляды общества в целом. А вот влияние тех, кто начал ходить в школу еще при Сталине, уже практически сошло на нет.
— Иными словами можно сказать, что мы сейчас пришли почти к библейской ситуации, когда, условно говоря, умерли практически все, родившиеся в рабстве?
— Да. Кроме того, все другие поколения интегрированы сейчас в систему онлайн-коммуникаций, а послевоенное поколение так и не смогло по-настоящему освоиться в интернете, что показывают все опросы. Это поколение телевизора. Возник, что называется, «цифровой разрыв» между поколениями — послевоенные бэби-бумеры оказались в плане использования современных технологий отдалены от остальной части общества.
Беседовал Александр Желенин
Истории о том, как вы пытались получить помощь от российского государства в условиях коронакризиса и что из этого вышло, присылайте на адрес COVID-19@rosbalt.ru
Источник: