Диего Марадона Торпедо Ринат Дасаев Карлос Билардо Антонио Пуэрта Реал Мадрид Кастилья Севилья Хосе Антонио Камачо Хуан Карлос Унсуэ примера Испания Хоакин Капаррос Рамон Родригес Мончи
Много интересных историй про легенду «Севильи».
Весной 2006-го все было практически решено. На столе у президента «Севильи» Хосе Марии дель Нидо лежали две бумаги: заявление Мончи об уходе и его предварительный контракт с «Альмерией». Дель Нидо никак не мог заставить себя подписать первую и проверить вторую, хотя Мончи был настроен решительно. Последние полгода его жена страдала от приступов депрессии, ей не нравился такой большой город, хотелось чего-то поменьше, поспокойнее – сама-то она из Альмерии, вот и тянула туда мужа, порой доводя его до исступления. Долгие семейные споры закончились в ее пользу – Мончи связался с «Альмерией», и на том конце провода сперва решили, что это розыгрыш. «Минуточку, в смысле спортивный директор «Севильи» интересуется, не хотим ли мы подписать с ним контракт. Вы шутите?»
«Альмерия» играла в сегунде, шла третьей и всерьез собиралась на повышение, но в руководстве клуба отказывались верить, что один из главных творцов той «Севильи», которая только что прошла «Зенит» в 1/4 Кубка УЕФА и боролась в примере за попадание в Лигу чемпионов, всерьез обращается к ним с деловым предложением.
Об уходе Мончи объявили за несколько дней до первого полуфинального матча против «Шальке-04», так что в Гельзенкирхен он приехал уже как зритель, вместе с невесткой и сыном. Сел где-то на трибуне. В какой-то момент весь гостевой сектор «Севильи» – 5 тысяч человек – развернулся к нему и затянул: «Мончи, останься! Мончи, останься!»
Песня не смолкала до самого финального свистка – матч закончился нулевой ничьей. Ответная встреча на «Рамон Санчес Писхуане» тоже катилась в нули и, может быть, докатилась бы до пенальти, но в дополнительное время Антонио Пуэрта, мастерски положив корпус, ударом с левой взорвал стадион. Шла сотая минута матча, шел сотый год с момента основания «Севильи». После игры Мончи позвонил жене и прошептал (голос его остался где-то в бесконечном «Го-о-о-о-о-…»): «Милая, мы найдем тебе лучшего врача, который вылечит твою депрессию. Но я не могу уехать отсюда». На следующее утро довольный дель Нидо выбросил обе нетронутые бумаги в мусорную корзину.
За двадцать лет до этого Мончи, молодой вратарь провинциального «Сан-Фернандо», тогда и не помышлявший о спортивном директорстве, едва не оказался в дубле мадридского «Реала»: в мае 88-го его пригласили на просмотр в «Кастилью». В столице он провел неделю – утром занятия под руководством Висенте дель Боске, чей тренерский опыт тогда не насчитывал и года, вечером – телевизор в отеле и драматичный финал Кубка УЕФА 1987/88, в котором он отчаянно болел за «Эспаньол», умудрившийся после домашних 3:0 проиграть ответку «Байеру» 0:3 и смазать три решающих удара в серии пенальти. К выходным Мончи собрал сумку и уехал домой – он уже тогда был себе на уме, считал, что тренеры из «Кастильи» и так всегда смогут приехать и посмотреть на него в деле, а тут еще его «Сан-Фернандо» играет с «Монтильей» за выход в Сегунду Б – ну как такое пропустить!
По случайному стечению обстоятельств, на игру с «Монтильей» заглянули Хуан Арса, легенда «Севильи», и Пабло Бланко, скаут андалусийцев. После победы «Сан-Фернандо» они зашли в раздевалку и хором сказали: «Мончи, чтобы в понедельник был в Севилье, будем подписывать контракт». Тот, в конец обнаглев, на всякий случай позвонил в «Кастилью»: «Или вы берете меня, или я перехожу в «Севилью». В Мадриде с удивлением посмотрели на телефонную трубку, говорящую таким бесцеремонным тоном, и вежливо попрощались.
Мончи оказался в молодежной команде «Севильи», которая с ним два года подряд оказывалась на пороге Сегунды А, но всякий раз не хватало последнего рывка, и новый сезон опять начинался в Сегунде Б. Сперва вперед пропустили дубль мадридского «Атлетико», затем – «Альбасете», в котором через несколько лет после этого начала разгораться звезда Андреса Иньесты. Мончи этого уже не застал – сезон 1990/91 он начал игроком первой команды «Севильи».
Впрочем, причины его повышения были не совсем спортивные. В «Севилье» к тому моменту уже третий год первую вратарскую скрипку играл Ринат Дасаев. Все это время Мончи следил за ним, затаив дыхание. Он до сих пор признается: «Спросите у меня, кто лучший вратарь в истории футбола, и я отвечу – Дасаев. Фантастический игрок и отличный человек».
Правила тогда разрешали иметь только трех легионеров в команде, и в «Севилье» прекрасно уживались австриец Тони Польстер, уругваец Бенгоэчеа и советский вратарь. Перед новым сезоном, когда Дасаев понемногу начал сдавать, руководство клуба приняло непростое решение – покупка еще одного иностранца означала неминуемую потерю места для одного из той тройки, но не купить этого шустрого чилийского парня из «Санкт-Галлена» было просто невозможно.
Иван Саморано приехал в Испанию в статусе лучшего бомбардира чемпионата Швейцарии, закрыл перед Дасаевым севильские двери и тем самым дал старт карьере Мончи. Второго вратаря «Севильи», Фернандо Перальту, продали в «Малагу», и на две опустевшие вакансии срочно выписали молодого кипера из дубля и вытащили из «Барселоны» Хуана Карлоса Унсуэ – того самого, что сейчас помогает Луису Энрике. Но Дасаев, даже потеряв место в команде, продолжал оставаться кумиром для Мончи, который вспоминал в одном из интервью: «Меня восхищало то, с какой самоотдачей этот человек тренировался, хоть и понимал, что ему, скорее всего, уже не придется выйти на поле. Ему совсем здесь не везло: он приехал с больным коленом и только усугубил травму; открыл спортивный магазин, который вскоре прогорел; наконец, вылетел на своем Citröen BX за ограждения и упал в яму, которая окружала севильский Университет. Хотя тут удача была на его стороне: он отделался несколькими сломанными пальцами, а ведь мог отдать и что посерьезнее. После той аварии за «Севилью» он больше не играл. Если бы не его жена, которая работала тренером по художественной гимнастике, им бы негде и не на что было жить – клуб забрал дом, который снимал для него, вместе с разбитой машиной. Но я повторюсь – он был очень крут. Через несколько лет, когда в «Севилью» пришел Луис Арагонес, Дасаев какое-то время работал тренером вратарей, и мы с Унсуэ ловили каждое его слово».
Весной 90-го «Севилья» классифицировалась в еврокубки, так что осенью ее ждал Кубок УЕФА. В 1/32 финала со скрипом прошли греческий ПАОК: дважды по 0:0 и победа 4:3 по пенальти. В 1/16 – свидание с московским «Торпедо», первый матч на выезде. Мончи вспоминает: «Конец октября, было жутко холодно. Мы, честно говоря, побаивались ехать в Москву – нас пугали все эти рассказы про Горбачева, Перестройку и дефицит продуктов. Нас привезли в гостиницу «Россия», – вроде, она тогда была самой большой в мире – а на входе какая-то японская демонстрация: толпа голых по пояс людей. Нам говорили, что в Москве проблемы с хлебом, но мы приехали вечером в понедельник, и нас накормили вкусным ужином, и хлеб был отличный. Мы начали смеяться, что эти телевизионщики и журналисты опять все преувеличивают, но на следующий день за завтраком заметили, что хлеб уже не такой свежий. Днем он стал еще тверже, а вечером его уже невозможно было есть: оказалось, это был один и тот же хлеб на всю неделю! На улицах к нам постоянно подходили какие-то люди и предлагали что-то на что-то обменять. Было странно».
Главным действующим лицом первой игры стал Юрий Тишков – на 58-й минуте открыл счет, а через 10 минут получил красную. Даже в меньшинстве москвичи смогли дожать замерзших испанцев (3:1), а на выезде случился форс-мажор – в Севилье, где дождя отродясь не видали, накануне ответного матча весь день шел ливень, превративший газон «Рамон Санчес Писхуана» в картофельное поле и болото. Хозяева кое-как наковыряли на победу (2:1), но дальше прошло «Торпедо».
Унсуэ был твердым первым номером в воротах «Севильи», так что большую часть времени Мончи наблюдал за игрой партнеров со стороны. Защитник Диего, до перехода в «Севилью» 6 лет игравший за ее злейших врагов из «Бетиса», любил травить байки о своем прошлом – о том, как на севильское дерби некоторые игроки приходили с пистолетами, а в раздевалке «Бетиса» всегда была кукла, наряженная в форму «Севильи», которую перед игрой раздирали в клочья. Вопрос «верить/не верить» даже не стоял – в «Севилье» все происходило точно так же.
Дебюта Мончи пришлось ждать полгода. В январе 91-го Унсуэ повредил мениск, и в Сан-Себастьяне, на «Аноэте», «Севилья» представила публике своего нового вратаря. Игра не задалась с первой же минуты, и это не преувеличение. Быстрая атака хозяев, удар, Мончи отбивает, но не успевает зафиксировать мяч, и набежавший Далиан Аткинсон со всего размаху бьет по…его руке. От крика закладывает уши. Медики на поле, один держит Мончи, второй пытается снять перчатку, наконец, снимает, а у того палец вывихнут буквой «З», причем в обратную сторону. «Нужна замена!» – «Хрен тебе! Вставляй давай его обратно, я буду дальше играть». Медики покачали головой, примерились, покрепче сжали Мончи (чтобы не врезал никому от шока), громко хрустнули и вернули суставы на место. Он доиграл до финального свистка, после которого на табло горели 1:1.
Унсуэ вернулся довольно быстро, но вскоре вынужден был лечь на операцию, так что Мончи вновь занял место в воротах. Те игры он не может вспоминать без улыбки: «Я считаю, что у Польстера, Бенгоэчеи и Саморано могло быть великое будущее в «Севилье», если бы у них были партнеры получше, чем Мончи… Нет, ну вы представляете! Играем мы против «Тенерифе», и мне забивает Тата Мартино, который потом еще «Барселону» тренировал. И смех в том, что это был его первый и последний гол в Испании. И, конечно же, он забил его мне». Кульминацией первого его сезона в основе «Севильи» стала выездная игра на «Камп Ноу»: к 10-й минуте Мончи пропустил два мяча, а на 36-й был удален за фол последней надежды на Чики Бегиристайне. «А что тут скажешь? Это была «Барса» Кройффа, первое чемпионство эпохи Dream Team».
Подготовку к новому сезону «Севилья» начала с новым тренером – Виктором Эспарраго, бывшем рулевым «Валенсии». Игроки потом признавались, что это была самая тяжелая предсезонка в их жизни. Она проходила в Чиклане, недалеко от Кадиса – минимум занятий с мячом, максимум беготни по самому солнцепеку Сегодня 7 км, завтра 8, послезавтра 9, потом десятка на время. Бегали по песчаным дюнам. Там даже полей нормальных не было – если и работали с мячом, то делали это на поле для гольфа. В тот год в «Севилье» дебютировал Давор Шукер, уехавший из родной Хорватии сразу после того, как там началась война за независимость. Из-за этого его адаптация в новых условиях немного затянулась, но Мончи помнит, как Шукер забил в первом же матче, после чего пробежал через все поле, чтобы отпраздновать гол с болельщиками – фанатский сектор «Севильи» находился за противоположными воротами.
Еще через год Эспарраго сменил на посту Карлос Сальвадор Билардо, которого Мончи считает главным тренером в своей жизни. Вместе с ним в Севилью приехал Марадона. «Знаете, когда вам вдруг говорят: «Слушай, ты, кстати, сейчас будешь целый год играть с Марадоной под руководством Билардо», единственное, что ты можешь ответить: Ок, очень смешно, а теперь скажите мне правду». В том сезоне «Севилья» впервые так много путешествовала по свету: трансфер Марадоны частично спонсировала компания Telecinco, и по условиям договора нужно было провести ряд товарищеских матчей – в Аргентине, Бразилии, Турции, Германии, Италии. «Славное было время».
Билардо был вдумчивым, методичным и очень скрупулезным специалистом, со своими чудачествами, безусловно. Например, за процессом тренировки, по его указанию, должны были наблюдать абсолютно все сотрудники клуба, от тренерского штаба до врачей и экипировщиков. Он считал, если однажды что-то случится с ним, с его помощником и с помощником его помощника, всегда должен найтись человек, который сумеет правильно провести тренировку и не бросит команду. Когда «Севилья» приезжала на выезды, селилась в отель, и вся команда ходила в шлепанцах, Билардо всегда был в ботинках. Его спрашивали об этом, а он отвечал: «А если вдруг пожар? Если придется бежать из отеля? А ты в шлепанцах…». Он научил Мончи беспокоиться о самых банальных вещах – потому что в футболе, по его мнению, не бывает банальных вещей.
В контракте Мончи был пункт: если он проводит за сезон 5 матчей – получает премию в половину годового оклада; если 10 – двойной оклад. В год он зарабатывал полтора миллиона песет. В первый сезон работы Билардо, к весне, у него набралось 4 матча в Кубке Короля, еще бы один – и он получит 750 тысяч, а ему очень нужны эти деньги. Он поговорил с тренером, тот пообещал, что не подведет. Но была проблема – «Севилья» до последнего боролась и в чемпионате, и в Кубке, а с Унсуэ было как-то спокойнее. И все же последний матч сезона против хихонского «Спортинга» уже ничего не решал. Утром перед игрой Мончи узнал, что остался в запасе. На поле он так и не вышел. Когда команда после игры уже разошлась праздновать наступивший отпуск, Билардо зашел в опустевшую раздевалку и нашел там рыдающего вратаря. «Прости меня, я дал тебе слово и не сдержал его». – «Да бросьте, я все понимаю, обстоятельства не позволили…». И заревел пуще прежнего. Когда через неделю Мончи пришел за зарплатой, ему выплатили все, что причитается, плюс 750 тысяч песет. Билардо добавил их из своего кармана.
Год Марадоны в Севилье был похож на бреющий полет подбитого бомбардировщика, но, черт подери, это же был Марадона. Они близко сошлись с Мончи, потому что оба были «жаворонками» – аргентинец любил прогуляться по городу, но, когда бы ни выходил на улицу, за ним выстраивалась километровая очередь, так что гулял он по утрам, с 7 до 8. Мончи привык вставать рано и всегда составлял ему компанию. Однажды, гуляя по барселонской Рамбле, Марадона спросил: «Мончи, что это за часы у тебя? Красивые». Тот ответил: «Нет, Диего, это обычная подделка, – Rolex – я купил их на Ибице за 5 тысяч песет (около 30 евро)». Через неделю Марадона пригласил его на ужин с друзьями и протянул небольшую коробку: «Держи, это тебе. Чтобы ты больше никогда не носил подделки». Внутри лежали настоящие Cartier.
В «Севилье» едва ли не каждый год менялись тренеры: после Билардо пришел Луис Арагонес, за ним Тони Оливейра, следом Хуан Карлос Альварес, но Мончи продолжал играть от случая к случаю. Сезон 1995/96 начался с похоронного звона: 1 августа 1995-го руководство Ла Лиги опубликовало сообщение, где говорилось, что «Севилья» и «Сельта» за грубые нарушения регламента наказываются вылетом в Сегунду Б. Причина – задержки в предоставлении финансовых отчетов команд, в которых Ла Лиге виделось желание скрыть долги по зарплате, которые со временем грозили только увеличиться.
Их место в Примере должны были занять вылетевшие в минувшем сезоне «Альбасете» и «Вальядолид». Улицы и площади Виго и Севильи заполнились возмущенными болельщиками и футболистами, требующими отмены несправедливого решения, а когда руководство Ла Лиги дрогнуло, на улицы вышли уже в Альбасете и Вальядолиде – там и слышать ничего не хотели о возвращении в Сегунду. Две недели Испания жила в состоянии, близком к гражданской войне, пока, наконец, 16 августа Ла Лига не приняла решение оставить в Примере и тех, и других. Из-за этого в двух следующих розыгрышах Примеры выступало не 20, а 22 команды. В сезоне 1997/98 все вернулось в обычный режим.
В 96-м Мончи начал появляться на поле чаще обычного. В игре против «Валенсии», сбив Миятовича в штрафной, он неудачно упал и серьезно повредил плечо. От этой травмы он никогда полностью не восстановится, и во многом из-за нее ему придется завершить карьеру.
Следующую предсезонку они начали с очередным новым тренером – Хосе Антонио Камачо. На три недели уехали в голландскую глушь, где самым интересным было смотреть за гуляющими по полям утками. «Тоска смертная. Нам всем подарили сотовые телефоны, и мы называли их «нападающие», потому что целыми днями они «искали сеть». Там даже сотовой связи не было!»
Весь следующий сезон был одним растянувшимся во времени черным днем. Камачо не доработал и до весны – в феврале Мончи провел худший матч своей жизни, после которого тренера уволили. Дома играли с «Сосьедадом», к 84-й минуте вели 2:0, но в итоге проиграли 2:3. «Я не знаю, как это произошло. Луис Карлос Перес, севильский журналист, любит рассказывать, как в том матче все думал, поставить мне 4 или 5 в своем отчете. Наутро в газете рядом с моей фамилией стоял ноль».
То, что хотели сделать спортивные чиновники, «Севилья» сотворила своими руками – сезон 1997/98 команда встретила в Сегунде. Два года там стали настоящим адом – собственные болельщики забрасывали игроков тухлыми яйцами, другие – чем потяжелее. У Мончи на всю жизнь остался шрам на голове от увесистой монеты, брошенной с трибун в Малаге во время разминки.
Через два года «Севилья» вернулась в Примеру – и Мончи завязал с футболом. Ему предложили стать делегатом команды – расстрельная должность, но в тот год любая должность в команде была такой. Мончи приходилось отдуваться, в особенности за поведение болельщиков – с трибун «Рамон Санчес Писхуана» в судей летели бутылки, консервные банки… В октябре 99-г в матче против «Бетиса» на поле бросили даже нож, который, к счастью, ни в кого не попал.
«Я уж и не вспомню, на сколько матчей тогда закрывали наш стадион. Кажется, на три. И я посреди всего этого – делегат команды! Когда ты заканчиваешь с футболом, то думаешь – ну вот, сейчас я отдохну. Ничего подобного! Я работал по 12-14 часов в день: был делегатом, пресс-атташе, организовывал поездки, общался с болельщиками. И если я еще что-то помню из детских лет моего сына, то детство дочки прошло мимо меня». «Севилья» вновь вылетела, команду в Сегунде принял Хоакин Капаррос, и вскоре после этого совместная работа Мончи и Капарроса начала давать плоды.
Команда строилась с нуля, по кирпичику, подготавливая фундамент для будущих побед.
Перед сезоном 2002/03 состоялась первая в истории клуба рекламная компания. Маноло Вискаино, директор по маркетингу, снял короткое видео, на котором Мончи едет со своей беременной подругой на узи. Когда та выходит из кабинета, Мончи спрашивает: «Ну что, мальчик или девочка?» – «Севильиста!» И показывает снимок, на котором у ребенка вместо сердца изображен герб «Севильи».
«Если бы это была история из жизни, это была бы история Антонио Пуэрты», – говорит Мончи. Тот его гол на сотой минуте в год столетия клуба он вспоминает в конце каждого лета. Через 16 месяцев после победного мяча в ворота «Шальке-04», 25 августа 2007 года, у Пуэрты остановится сердце во время игры с «Хетафе», он придет в сознание и сможет доехать до больницы, Мончи примчится туда прямо со свадьбы друга, появится небольшая надежда, «Севилья» улетит в Афины готовиться к ответному матчу против АЕКа, но Пуэрта больше не вернется.
Через несколько дней после его смерти «Милан» и «Севилья» разыграют Суперкубок УЕФА, и фамилия Антонио будет на футболках игроков обеих команд. Тот гол Пуэрты открыл дверь в пещеру с сокровищами – самый успешный период в истории севильского клуба.
Клуба, который построил Мончи.
Мончи прощается с фанатами «Севильи». Это правда трогательно
«Лучший спортивный директор мирового футбола»
Фото: sevillafc.es (1,4,5,8); Gettyimages.ru/Christof Koepsel/Bongarts; РИА Новости/Владимир Родионов; globallookpress.com/picture-alliance/dpa; Gettyimages.ru/Chris Cole/Allsport; REUTERS/Andrea Comas
Источник: