Нынешнему правителю России предстоит трудный выбор между плохим и неизвестным.
Роман Трунов
Журналист
Все-таки, что ни говори, а любят в Кремле всякую мистику. Столько времени тянули с посланием, чтобы в конце концов назначить его оглашение на 21 апреля 2021 года. Вероятно, здесь не обошлось без нумерологии — 21-е число 21-го года, 21-й год 21-го века, 21 год пребывания у власти Владимира Путина. И к тому же, согласно представлениям оккультистов, число 21 идеально подходит для принятия решений.
Можно, конечно, предложить и другое, менее иррациональное объяснение, почему выбор пал на эту дату. Не исключено, что первоначально Путин должен был читать свой доклад 22 апреля. Но противники всяческих революций, а в советском прошлом отличники боевой и политической подготовки, видимо, не захотели, чтобы «высочайшая речь» перед «новым дворянством» прозвучала в день рождения Владимира Ленина. Так или иначе, обе эти версии неизбежно вызывают в памяти расхожую цитату: «Они ничему не научились и ничего не забыли».
Между тем невнятное (но, к счастью, и не воинственное) выступление вождя оставляет надежду на то, что история государства под названием РФ не закончится в бункере. Кроме того, два главных события 21 апреля — акции в поддержку Алексея Навального и путинский монолог — выявили, пожалуй, главную особенность существующей политической системы, а именно ее большую инерционность. Впрочем, как раз это соображение, вероятно, позволит в скором времени определить соотношение сил в стране.
На первый взгляд то, что принято называть российским государством, в силу известных причин, имеет неоспоримый перевес. Но любой режим, как ни крути, нуждается в общественной поддержке. А соцопросы, которые призваны выявить отношение респондентов к несуществующим в действительности политическим институтам, в этом случае ненадежный помощник. Более того, трудно рассчитывать на откровенность собеседников в условиях усиливающихся репрессий.
Поэтому, не претендуя на несомненную точность, можно попытаться косвенно измерить уровень доверия действующей власти. И похоже, допустимо утверждать, что ее реальный рейтинг не превышает числа тех, кто сделал прививку от ковида. Другими словами, сейчас он находится в пределах от 4 до 7%. А если вычесть отсюда людей, которых принудили привиться, то для правящего сословия картина будет совсем не такой радостной, как ее рисуют придворные социологи. Так что, наверное, Навальный был близок к истине, говоря о «финальной битве между добром и нейтралитетом».
Еще сложнее сосчитать тех, кто является твердым противником существующей власти. Ввиду этого на ближайшую перспективу инерционный вариант развития событий представляется наиболее вероятным. Кстати, понятие «инерция» связано с чем-то неизменным, берущим свое начало в прошлом. А раз так, то там и надо искать ответы на некоторые современные вопросы российской жизни.
Исторические аналогии, разумеется, всегда условны, поскольку они не могут быть достаточно полными и строгими. Вместе с тем цикличность развития России, признаваемая многими исследователями, позволяет проводить определенные параллели с современностью. Принципиальная допустимость таких сравнений становится еще более очевидной, если принять во внимание, что в приводимых примерах прослеживается закономерность, помогающая сделать обобщения и выводы.
Обстоятельства ухода от власти российских правителей, будь то император, генеральный секретарь или президент, всегда интересовали не только одних историков. А между тем все множество подобных случаев можно уложить в рамки шести основных исторических сценариев. Для чистоты эксперимента следует ограничиться двумя последними веками (XIX и XX) отечественной истории. Иными словами, тем отрезком времени, когда передача монарших полномочий приняла сравнительно устойчивый вид, сохранившийся почти без изменений до наших дней.
Первый сценарий. В России XIX век начался с классического дворцового переворота — характерной особенности государственной жизни предыдущего столетия. Впрочем, убийство Павла I высокопоставленными военными заговорщиками стал последним примером такого рода смены власти. При всем коварстве российской политики подобное больше никогда не повторялось, а стало быть, этот вариант следует исключить.
Второй сценарий. Три других царя — Александр I, Николай I и Александр III, правившие Россией в позапрошлом веке, умерли ненасильственной смертью. И нет особых оснований доверять всевозможным конспирологическим версиям. Если, конечно, не считать, что регулярные поездки Владимира Владимировича в Сибирь являются своего рода подготовкой к жизни в духе легендарного старца Федора Кузьмича.
Третий сценарий. Совершенно особняком стоит смерть Александра II, убитого террористами-народовольцами, а потому этот печальный прецедент решительно не заслуживает внимания как совершенно невероятный.
Четвертый сценарий. XX век, бесспорно, был крайне жестоким, но, скорее, по отношению к обычным людям, чем к российским и советским правителям. Конечно, за исключением Николая II, который, впрочем, во многом был сам творцом своего пути, как бы не печалились о его судьбе современные великодержавники.
Пятый сценарий. Даже дворцовый переворот по-советски, смещение Никиты Хрущева его ближайшими соратниками, закончился всего лишь опалой, но никак не убийством первого секретаря ЦК КПСС.
Все остальные версии неслучайных смертей, в частности, Иосифа Сталина и Юрия Андропова, больше похожи на домыслы, чем на правду. Скорее всего, они, как и Леонид Брежнев с Константином Черненко, отошли в мир иной по причине старости и тяжелых болезней. И даже смерть основателя Советского государства, Владимира Ульянова-Ленина, не слишком выбивается из этого ряда и не выходит за рамки второго сценария.
Шестой сценарий. Новая эпоха началась с вынужденной отставки Михаила Горбачева. Однако он наглядно показал, как можно оставить власть, но сохранить при этом достоинство. В несколько иных обстоятельствах, но тоже под их сильнейшим давлением, добровольно уступил высший государственный пост Борис Ельцин. Все шло так хорошо, что впору было говорить о зарождении замечательной традиции, ранее не свойственной России.
Но, как выяснилось впоследствии, радость была преждевременной. Владимир Путин и Дмитрий Медведев, по сути дела, свели на нет скромные достижения своего непосредственного предшественника.
Так что теперь нынешнему правителю предстоит то ли повторение старых сценариев, то ли сочинение чего-то совсем нового.
Роман Трунов
Источник: