Александр Шубин.
В период с 8 по 25 декабря 1991 года был окончательно оформлен распад Советского Союза. Историк, главный научный сотрудник института всеобщей истории РАН Александр Шубин рассуждает, кто же виноват в распаде СССР, и оценивает влияние Беловежских соглашений на отечественную историю. (Полный текст беседы можно послушать в подкасте «Росбалта» «Включите звук».)
— 8 декабря 1991 года в Вискулях были подписаны знаменитые Беловежские соглашения. Сегодня, спустя тридцать лет, господствуют два взгляда на кончину Советского Союза. Владимир Путин считает, что крах СССР стал величайшей геополитической катастрофой XX века. Второй тезис: Советский Союз рухнул так же, как и все империи, освободив народы и национальности, которые в эту империю были вовлечены. Какую точку зрения вы поддерживаете?
— У каждой стороны есть своя доля истины, и, более того, мы должны понимать, что у людей, которые живут в разных точках бывшего Советского Союза, отношение, как правило, тоже разное.
Ведь с одной стороны, имела ли место катастрофа? Да, имела. Это объективное, безоценочное суждение. В государстве произошли очень значительные, быстрые, разрушительные изменения. Термин «катастрофа» вполне здесь применим. Но и к катастрофам иногда относятся хорошо. Есть такая диалектическая фраза Михаила Александровича Бакунина: «Дух разрушающий есть в то же время и дух созидающий, страсть к разрушению есть то же, что и творческая страсть». Поскольку на месте Советского Союза образовались новые государства, и их творцы, и те, кто получил выгоду или удобство, относятся к этому хорошо. Люди, которые считают, что пострадали, естественно, негативно характеризуют развал страны.
Если говорить о моем личном отношении, я советский человек, я рожден в СССР. Но в то же время уже в новом государстве я прожил вполне счастливую жизнь. Я сострадаю тем, кто пострадал от распада СССР. И лично я был недоволен развалом, но жизнь пошла дальше.
Может быть, стоит в XXI веке подумать о возрождении какого-то пространства на постсоветской территории, естественно, совершенно добровольного. Кто захочет, тот захочет. Но все, видимо, уже не соединятся. Одни страны довольно энергично пошли на Запад. Правда, часть их населения испытывает по этому поводу разочарование. Им тогда казалось, что передвинешь границу западнее и станешь жить, как в Соединенных Штатах Америки, Франции, Германии. Но это не так. Ведь жизнь в перечисленных странах тоже не лишена своих недостатков.
Кто-то все-таки предпочитает искать человеческих, экономических и культурных связей на постсоветском пространстве. Некоторые государства, мы знаем, просто раздирают эти два вектора. Поэтому единого ответа, с точки зрения добра и зла, подтверждающего один из тезисов, быть не может. Я как аналитик и историк должен просто объяснять, почему так произошло, каковы были причины и последствия этих событий.
— Могла ли Перестройка, на ваш взгляд, не привести к распаду СССР? Или к тому, что из него не вышли бы все республики?
— Я думаю, что объективных оснований для полного распада Советского Союза все-таки не было. Безусловно, существовали причины для сокращения его территории. Одна из них — неизбежность глубокой трансформации государственной и экономической структур в этой стране. Но то, что Советский Союз полностью распался именно на пятнадцать составляющих, пожалуй, это все-таки результат действий преимущественно субъективных факторов.
В 1985 году — если бы три видных государственных или политических деятеля заявили, что мы распускаем Советский Союз, — их бы даже не арестовали, а просто отправили в сумасшедший дом. Должен быть пройден определенный путь, чтобы сама постановка этого политического вопроса стала возможной.
— О возможном распаде огромной страны, состоящей из очень разных регионов, населенной многочисленными нациями и народностями, рассуждали еще задолго до 1985 года.
— Да. Стоит отметить, что были сценарии распада СССР, которые рисовались раньше и отечественными, и западными аналитиками. Помните, знаменитый вопрос: «Доживет ли Советский Союз до 1984 года?» Как известно, дожил, но потом распался.
Сценарии тогда рисовались совершенно другие. Советский Союз развалился не так, как ожидали даже те, кто считал, что трудности СССР могут привести к его уничтожению. Он распался не путем отваливания кусков, а изнутри — из руководящего центра, политической элиты. Поэтому объективные предпосылки создали возможность преобразования, но не создали необходимость. А вот надобность и конкретно результат стали следствием борьбы личностей, характеров, политических элит, даже иногда весьма случайных обстоятельств, конституционных правил и конструкций.
— Может быть, СССР изначально был создан по таким правилам, что был обречен на гибель?
— Обычно тут показывают пальцем на Ленина, мол, он создал модель, которая оказалась бомбой замедленного действия и должна была распасться. На мой взгляд, это достаточно безосновательно, потому что ленинская конструкция не создала межнациональных противоречий, а скорее подморозила их. Кстати, страна успешно пережила не что-нибудь, а Вторую мировую войну.
Огромную роль сыграл совершенно случайно созданный уже Сталиным механизм, когда сначала выбирают союзные органы власти, потом республиканские, а не наоборот. Таким образом, сформировалась определенная конфигурация в 1980-90-х годах, что те, кому ветер истории дул в спину: сторонники демократизации, изменения форм собственности, радикальные реформаторы — не смогли взять союзную площадку, зато смогли забрать российскую.
Если бы выборы были в обратном порядке, у элит появился бы шанс получить союзную площадку. Тогда они бы боролись просто в силу своих политических интересов за укрепление Союза против российской реакции. Тут очень много зависело от политических обстоятельств. СССР как реальность со своими железными дорогами, электрическими станциями, газопроводами продолжал существовать, даже когда его распустили. Его нужно было еще некоторое время искусственно «распиливать».
— 8 декабря 1991 года были подписаны Беловежские соглашения. Их подписали Ельцин, Кравчук и Шушкевич. Еще только 17 марта 1991 года состоялся всесоюзный референдум, на котором за сохранение обновленного СССР проголосовало большинство граждан в тех республиках, где это голосование проходило. В Литве, Эстонии, Латвии, Молдавии, Грузии и Армении референдум не состоялся, то есть решение о нем принимали республики. И уже тогда, наверное, появилась линия разлома: было видно, кто стремится остаться в Союзе, а кто — нет. Получается, что за шесть месяцев руководство трех республик, России, Украины и Беларуси, пошло по пути неожиданного взрыва из центра, они игнорировали волю большинства граждан, которые принимали участие в референдуме?
— Да, совершенно верно. Это, конечно, было сделано неконституционно и недемократично. Но нельзя сказать, что и народ был против. Он же не вышел протестовать, хотя и умел: мы помним гигантские митинги в августе и столь же огромные, начиная с января 1992 года, принявшие уже «антиельцинский» характер. Эта пауза сама по себе является научной проблемой.
И раз вы упомянули республики, которые уже взяли курс на то, чтобы уйти, — это еще одно доказательство того, что СССР имел довольно прочное ядро. Ведь что такое границы государств, которые решили уйти и не участвовать в референдуме? Это парадоксальный момент, мое эксклюзивное наблюдение: линия этого разлома в марте 1991 года примерно соответствовала линии контроля Красной армии летом 1920 года.
Однако когда гражданам в декабре сказали, что сейчас будет совсем другое устройство государства, люди не бросились отстаивать свой мартовский выбор. Он был не слишком определенный. В марте ведь предлагали голосовать за «обновленный Союз». А что это значит? К тому же люди подумали, что СНГ и есть обновленный Союз. Мол, это новое название старого единства, и мы по-прежнему будем жить вместе.
Ключевой вопрос, по которому население было обмануто, это вопрос о том: мы реформируем единое государство или оно разделено международно признанными границами? Вот в этом ключевом вопросе была проведена наперсточная акция, когда людям говорили: «не волнуйтесь, страна не распадется!», но при этом власть сделала так, что центростремительные тенденции стали невозможными.
Это было очень важное решение, принятое хоть и авторитарно, но при спокойном отношении к переменам у большинства граждан. Мы можем возложить ответственность на этих людей за тот акт, который они совершили. Но мы также должны возложить ответственность на тех, кто не стал протестовать, решив, что ничего страшного не произошло. Поэтому на вопрос, кто виноват в распаде СССР, я отвечаю, что хоть и в разной степени, но это те, кто жил тогда на территории Советского Союза.
— Это известный подход тех историков, которые уверены, что подобные решения зависят не только от власть имущих, но и от рядовых граждан…
— Я считаю, что от граждан должно зависеть больше, чем от власть имущих. И если граждане не воспользовались своей возможностью действовать, хотя у них она тогда была, значит, они приняли свое решение.
— Как вы считаете, точка зрения, что три руководителя России, Белоруссии и Украины решили судьбу страны, где проживало около 280 миллионов человек, является сейчас господствующей в общественном сознании?
— Такая точка зрения, конечно, господствует в упрощенном сознании. Если разбираться в этом вопросе и использовать логику, то становится понятно, что, когда собрались три лидера «Беловежской пущи», этому предшествовала очень сложная ситуация. Во-первых, 1 декабря 1991 года на Украине провели референдум. Огромная масса людей, которая в марте голосовала одним образом, в декабре сделала свой выбор иначе. Имели ли они на это право? По демократическому принципу, да, имели. Граждане могли изменить точку зрения.
Что произошло? Случилась бомба ГКЧП. Плюс, конечно, это был элитарный выбор Кравчука, киевской номенклатуры. Они сумели убедить людей, манипулируя разными темами. Украинцев убедили, они проголосовали за независимость даже в Крыму. Это их решение. Что с ним должны были делать Ельцин и его команда? Они хотели, чтобы Украина осталась как-то связана с Россией.
При этом нужна была какая-то форма, чтобы в ней не участвовал Горбачев, комбинатор, пытающийся восстановить полномочия центра. Как его убрать? «Давайте ликвидируем Советский Союз как структуру, а создадим новую». Команда Ельцина тоже оказалась в ситуации цугцванга после этого референдума, когда украинские элиты решили уходить.
Конечно, существовал вариант сохранить Союз и сформировать какое-то содружество, но эта идея не очень устраивала Кравчука и его команду. Горбачев говорил, мол, нужно вытягивать Украину из этого тупика, а не идти за ней. Но он своими разговорами настроил против себя всю страну и все элиты. Его слова воспринимались как какая-то угроза, интрига, коварство.
— При этом 5 декабря перед вылетом в Минск Ельцин встретился с Горбачевым. Речь они вели именно о последствиях украинского референдума.
— Ельцин, уезжая в Беловежскую пущу, вел разговор с Горбачевым о том, что Союзный договор, где присутствует единое государство, все-таки сохраняется. Ельцин еще даже иронично пошутил: «Вот, хан союзный, мы же пришли к тебе на поклон!» Горбачев поддержал шутку: «Ну, царь Борис, всегда же можно решить все эти проблемы».
Когда Борис Ельцин поехал в пущу с этим договором, он протянул бумагу Кравчуку: «Если вы подпишите, я подпишу». Тогда они начали фантазировать, что делать дальше, и здесь при всей самоуверенности экспертов и аналитиков особую роль сыграло застольное настроение самих руководителей. Они решили творить великие дела, не понимая, какая мера ответственности на них лежит. Они заявили, что аннулируют Союзный договор 1921 года, который давно стал частью Конституции. Его нельзя было аннулировать — это был юридический абсурд.
Но как ни странно, в момент развития революционных процессов даже такая воля отдельных людей может запустить необратимые процессы. Но нужно понимать, что они были сами скованы собственной логикой борьбы.
— Вы имеете в виду борьбу Ельцина против Горбачева?
— Команда Ельцина должна была как-то избавиться от Горбачева, как-то договориться с Кравчуком, и она нашли эти, на мой взгляд, нелогичные, незаконные, да и в целом не самые лучшие решения: не нужно было распускать Советский Союз, а стоило выстраивать какие-то отношения с Украиной.
Кравчук, Назарбаев не хотели оставаться на периферии этого процесса. И может быть, Украину бы что-то не устроило в этой ситуации. Нужно было проявить политическую волю, вероятно, к сохранению той союзной формы, куда можно было вернуться. А они приняли такое решение, что вернуться было уже некуда. И мы в итоге дальше развивались разными путями.
Беседовал Станислав Корягин
Источник: