Бюджетная политика России возвратится к прежнему тренду после создания вакцины. Единственное, что изменится, денег будет меньше
Дмитрий Кокко
4885
Фото: Владимир Гердо/ТАСС
Материал комментируют:
Алексей Макаркин
Один из главных условных либералов в российском правительстве Алексей Кудрин написал колонку для «Коммерсанта», где пандемия коронавируса и связанный с ней экономический кризис представлены как окно возможностей для осуществления разворота от нефтегазовых приоритетов к инновациям в гражданском секторе и развитию частной инициативы. Алексей Леонидович подчеркивает, что тактические антикризисные меры должны применяться вместе с решением стратегических задач, например, запуском необходимых стране реформ.
Господин Кудрин сформулировал четыре первоочередные национальные цели: развитие здравоохранения, рост доходов населения, инновационная, в том числе цифровая, экономика и адекватная вызовам времени система госуправления. На решение этих стратегических задач должны быть направлены национальные проекты. Кроме того, председатель Счетной палаты считает, что бюджетную политику необходимо пересмотреть в пользу большего финансирования образования и здравоохранения, существенно снизить регулирование и поддержать частную инициативу, расширить федерализацию и дать субъектам РФ большую свободу в принятии решений и ресурсы для их реализации. О доходах от продажи нефти и газа придется забыть, отмечает Кудрин, «ренту будут давать новые технологические и инновационные решения».
Читайте также
Поправки к Конституции: Москве, Питеру, Екатеринбургу Кремль приготовил в июне «черный ящик»
ЦИК обкатает электронную схему «хитрых» выборов на трех-четырех протестных регионах
Судя по декламациям властей, Россия преследует схожие с озвученными Кудриным социально ориентированные задачи, как минимум, с 2006 года, когда президент Владимир Путин сформулировал «Приоритетные национальные проекты». Позднее они превратились в «Майские указы», а затем опять стали называться «Национальными проектами». За это время страна пережила два кризиса, а значит, «окна возможностей» уже открывались.
На сегодняшний день единственное, что может дать России кризис, в том числе связанный с падением цен на нефть, это дефицитность бюджета и рост цен на все товары, производство которых связано с импортом. Так, Life со ссылкой на мнение директора Центра исследований и экспертиз Финансового университета при Правительстве РФ Венеры Шайдуллиной отмечает, что роста цен следует ждать на все товары, которые производятся за границей, а также на продовольствие, потому что российские фермеры закупают машины и оборудование за границей.
— Я думаю, бюджетная политика после пандемии едва ли серьезно изменится, — отмечает вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. — Складывается ощущение, что мы очень преувеличиваем роль пандемии: она воспринимается как некий рубежный этап, момент истины, после которого наступят новые времена. Я не думаю, что пандемия окажет существенное влияние и на бюджетную политику — основные приоритеты какими были, такими и останутся. Никуда не исчезнет, например, оборонный бюджет в его нынешнем виде. Сейчас сложнее будет отказать врачам в их запросах, думаю, расходы на здравоохранение могут увеличиться, но вряд ли это будет носить характер изменения приоритетов — в общем и целом все останется, как было. Будут свои нюансы, например, увеличится бюджетный дефицит за счет чрезвычайных пожарных мер, которые предпринимались, когда надо было спасать отрасли экономики и направлять деньги на борьбу с пандемией. Во время выделения пожарных средств бюджетные приоритеты меняются, но если мы возьмем бюджетное планирование следующего года, то мы вряд ли увидим какие-то серьезные изменения.
«СП»: — Снижение цен на нефть окажет более существенное влияние на формирование российского бюджета?
— Для России в этом смысле ключевой фактор это нефтяные цены, в отличие от пандемии, это более значимо. Сейчас мы мало об этом думаем, потому что все сосредоточены на борьбе с пандемией, но в ближайшее время тема влияния нефтяных цен на формирование бюджета станет основной. Вопрос в том, какими будут цены в среднесрочной перспективе — вряд ли они будут высокими — а раз так, то возникает вопрос, что и как урезать. Тут без существенного урезания статей расходов, наверное, будет не обойтись, но приоритеты останутся прежними. Просто придется жить более экономно.
«СП»: — От чего еще будет зависеть возможность изменений в экономической политике государства?
— Если говорить о дальнейшем, то многое будет зависеть от появления вакцины. Есть специалисты, которые осторожно относятся к возможности ее изобретения, у многих есть сомнения на тот счет. Если вакцину удастся изобрести в короткие сроки, и вторая волна будет купирована с ее помощью, то чрезвычайных расходов будет меньше. Если ситуация пойдет по пессимистичному сценарию и вирус задавить не удастся, то придется больше тратить на борьбу с эпидемией: возможны новые локдауны, ограничения, которые очевидно будут менее масштабными. Как заявил, например, премьер-министр Бельгии, еще одного локдауна страна не выдержит. Любая пандемия конечна, даже по пессимистичному сценарию, если вакцины так и не будет, она продлится до 2022 года. В этом случае государства будут не бюджетную политику менять, а будут закрываться от стран, которые вызывают у них подозрения. Например, Трамп был вынужден отказать во въезде иностранцам, которые посетили Бразилию, хотя у него прекрасные отношения с президентом Жаиром Болсонару. В ситуации, когда страны закрываются, убытки продолжат нести авиационная и туристическая отрасли, хотя последние могут отчасти компенсироваться внутренним туризмом, европейским туризмом. То есть итальянцы будут ждать туристов из Германии, но не из стран, где сохраняются высокие риски заражения. Я не думаю, что пандемия окажет революционное влияние на общество и на российский бюджет — как делали ракеты, так и будем делать.
Читайте также
Путин выходит на болевой: Холодная война уже идёт
Если говорить об американских СМИ и российском МИДе: кому вы доверяете, а кому нет?
«СП»: — Говорят, пандемия изменит представление о глобализации, как вы считаете?
— Когда в Европе вспыхнула эпидемия, все бросились вырывать друг у друга маски и перестали оказывать помощь соседям, сосредоточившись на себе. Это ударило по отношениям между Италией и Европой, но прошло время и ситуация стала выравниваться: страны начали вести себя иначе, а перед Италией уже несколько раз извинились за свои инстинкты. Я не думаю, что в международных отношениях будут серьезные изменения. Возможно, в части коммуникаций изменения будут: если не удастся найти вакцину, то с ней до конца пандемии будут проблемы. Темпы глобализации будут зависеть от того, как быстро с пандемией коронавируса научатся технически бороться. В общем и целом глобализация никуда не уйдет.
Мы видим, что некоторые страны хотят переносить свои производства из Китая, но переносить их собираются в другие страны юго-восточной Азии. То есть Китай воспринимается как страна опасная и непредсказуемая, внутренне закрытая, и люди, которые занимаются коммерцией, рассматривают другие варианты для размещения своих производств, но не собираются их возвращать. Пока идет противостояние между США и Китаем, в качестве партнера рассматривается, например, Индия.
Даже при создании вакцины, над которой работают во многом международные корпорации, где ученые в одном месте, производство в другом, а центр принятия решений в третьем.
Публикации по теме — Экономический кризис в условиях пандемии коронавируса:
COVID-19: В России больше 350 тыс. заболевших. Виноват ли в этом Путин?
Треть малого бизнеса умрет: Обещанных ему денег так и нет
Стала известна доля россиян, у которых во время карантина упала зарплата
Зюганов: власть демонстрирует управленческую беспомощность
Источник: