«Короновирус с нами надолго, так что до конца этого года точно придется жить в режиме определенных ограничений».
«Росбалт» продолжает серию интервью о том, как пандемия коронавируса повлияла на жизнь и развитие регионов Северо-Запада. О последствиях оптимизации медицины, отказе от ограничительных мер и будущем онлайн-форматов рассказал губернатор Псковской области Михаил Ведерников.
— На что похож текущий кризис?
— Этот кризис не похож ни на что, таких в новейшей истории еще не было. Это абсолютно новый вызов, глобальный, не рукотворный и плохо предсказуемый. Есть абсолютное понимание, что мир очень изменился. Нам тоже придется меняться и оперативно реагировать на возникающие вызовы. В общем, есть над чем подумать.
— Обычно экономисты определяют любой кризис как некие возможности для роста. Какие возможности для роста видите Вы в текущей ситуации, и кто вообще может выиграть в нынешней ситуации?
— Выиграть смогут те, кто быстро сможет сделать работу над ошибками, быстро сориентироваться в ситуации, быстро встряхнуться. И тот, кто будет открытым. Это и органов власти, и бизнеса касается.
— Насколько мы оказались к нему готовы, если об этом уместно говорить?
— Текущий кризис идет по абсолютно разным сценариям в разных странах, с учетом целого ряда особенностей, в том числе и подготовки.
В определенной степени нам повезло: мы не первая страна, которую поразила пандемия. У нас была возможность смотреть, как борются другие страны, а наши военные и врачи получали там уникальный опыт. Так что когда вирус подходил к нашим границам, мы примерно понимали, чего ждать.
Не могу сказать, что мы точно знали, как нужно бороться, но, по крайней мере, представляли, какими должны быть первые шаги. В Псковской области есть весь букет вызовов и рисков, которые только могли бы быть.
Во-первых, с нами граничит три страны, где в определенный момент было достаточно большое количество зараженных, а границы еще были открыты. Во-вторых, близость области к Санкт-Петербургу и к Москве. А это очень большое количество людей, которые традиционно приезжают отдыхать в наш регион. По нашим предварительным подсчетам, население Псковской области, в частности, за эти два месяца за счет приехавших на самоизоляцию, увеличилось почти вдвое.
Естественно, это дополнительная нагрузка и на медицину, и на контрольные органы, и на органы полиции, поскольку нам пришлось отслеживать и ограничивать движение между муниципалитетами.
Что касается медицины, при плановой установке Минздрава по оборудованию 313-ти коек для больных COVID-19 мы для себя поставили цифру 600, и буквально полторы недели назад приняли решение, что мы ее все-таки увеличим до 900 коек и правильно организуем маршрутизацию.
— Псковская область славилась достаточно жесткими мерами. Это было оправданно?
— Мы одними из первых приняли целый ряд ограничительных мер, они были скорее упреждающими, нежели остро необходимыми на тот момент. Но сейчас-то мы понимаем, что делали абсолютно правильно.
Во-первых, вирус коварный, а здоровье людей — это самое главное. И наши действия позволили нам сдержать рост заболевших. А благодаря этому, во-вторых, сегодня у нас уровень открытости экономики на 7 пунктов выше, чем в среднем по стране. У нас раньше открылись парикмахерские, салоны красоты, магазины. Конечно, все работает в режиме ограничений, но работает. И самое главное, мы дали возможность работать всем нашим предприятиям.
— Каковы последствия для экономики прошедших двух месяцев?
— Даже эти два месяца условного простоя обойдутся для экономики Псковской области приблизительно в 6 млрд рублей. Когда всероссийские нерабочие дни были объявлены, у нас экономика встала полностью, за исключением жизненно-важных отраслей.
Крайне отрицательные последствия очевидны: сама по себе болезнь, которая с нами непонятно на сколько, удар по доходам людей и по экономике, который собьет динамику развития Псковской области… Мы очень много сил, времени, ресурсов потратили в последние два года на то, чтобы «разогнать» область. Нам это удалось, мы заняли 42-е место по оценке руководства страны, получили большой грант, 600 млн рублей, которые мы могли бы потратить на развитие. Но все пришлось потратить на борьбу с коронавирусом.
Эта история на сегодняшний день нам уже обошлась в 1 млрд рублей. Мы ряд мер региональной поддержки сохраним и еще выплатим в мае. То есть в коротком моменте это 1,5 млрд плюс выпадающие, недополученные доходы.
Если мы сможем какую-то помощь от федерального правительства получить, тогда, наверное, мы достаточно быстро войдем в форму, и не сильно нас этот короновирус потрепает. Если нет — вытягивать будем дольше.
— Насколько быстро настроены снимать ограничительные меры?
— Я не «за» ограничительные меры, я против. Я абсолютно уверен, что нужно максимально быстро вернуться к полноценной работе предприятий, открыть торговые центры, магазины, бассейны, все остальное.
Но мы не в бирюльки играем. Перед нами серьезная дилемма — полностью открыть всю экономику или купировать распространение инфекции. Одновременно это сделать невозможно.
Открыть все можно только при одном условии — всем необходимо понимать, что короновирус с нами надолго, что до конца этого года точно придется жить в режиме определенных ограничений и соблюдать некоторые требования. Сейчас самое главное, чтобы люди это осознали и научились жить в новой реальности. Чем быстрее это произойдет, тем быстрее все заработает.
Поэтому мы максимально сейчас настроены на то, чтобы развязать руки экономике, и надеемся, что жители области привыкнут к новым санитарно-эпидемиологическим требованиям. Когда люди не соблюдают меры безопасности, находясь в общественных местах, а потом приходят на работу, где пусть в ограниченном режиме, но трудятся их коллеги, — это сразу плюс 500 человек заболевших. Меньше не получится: ведь есть семьи, другие контакты. Это геометрическая прогрессия, которую система здравоохранения Псковской области просто не выдержит.
У нас и так только 42% штата укомплектовано медиками, и если мы будем еще такими ударами испытывать прочность, система здравоохранения просто рухнет. Поэтому при всей моей нелюбви к ограничениям, наша главная задача все рисковые периоды пройти таким образом, чтобы нагрузку на медицину равномерно распределить. Нам не нужны взрывы и больничные койки на стадионах.
Поэтому ограничительные меры экономики находятся в прямой зависимости от соблюдения ограничительных мер людьми.
— Вы отметили укомплектованность медиками в 42%. Оптимизация здравоохранения, которая проводилась еще до Вас и по всей стране как сказывается сейчас?
— С оптимизацией, в принципе, заигрались. Наверное, это было необходимостью на тот момент, но остановиться нужно было несколько раньше. На сегодняшний день у нас практически нет районных больниц.
У нас межрайонные больницы. Многие жители, чтобы получить услугу определенного специалиста, вынуждены ехать в другой район, стоять там сумасшедшие очереди, потому что специалист принимает два раза в неделю. Нам уже оптимизировать точно нечего.
Я возлагаю большие надежды на ревизию и перестройку первичного звена здравоохранения. И в этой части, кстати, сейчас именно коронавирус показывает нам все слабые места.
— Вы говорили про людей — кто-то соблюдает меры, кто-то нет. Чего больше у жителей: раздражения или понимания?
— Понимание есть, но и раздражения хватает. И людей можно понять: сидеть два месяца взаперти, если ты действительно честно соблюдают режим самоизоляции — это очень тяжело. И раздражение, кстати, присутствует среди тех, которые все правила соблюдают.
К примеру, мама с детьми два месяца из дома не выходят практически, дышат на балконе — мои кстати, точно так же себя ведут. И они видят праздно шатающуюся молодежь, таких же мам с детьми, которые спокойно гуляют и не попадают ни под какие запреты, потому что полицейские не дотягиваются, не успевают — это не может не вызывать раздражение. На это накладывается сокращение доходов, изменение уклада жизни и много-много других моментов. Мы, кстати, одними из первых разрешили индивидуальные прогулки для родителей с детьми.
— А как понимания достигаете?
— Существенную роль играет открытость власти. За редким исключением, практически все наши совещания сейчас проходят в режиме онлайн. Все транслируется, все доступно. Люди понимают, что власть не обманывает по поводу количества заболевших, не обманывает по поводу количества умерших, абсолютно честно говорит о проблемах, которые есть, и ищет решение.
— Вы совместно с Владыкой Тихоном реализовали модель участия прихожан в службах в храмах. В чем суть?
— Смотрится это необычно: стоящие в полутора метрах друг от друга в кружочках прихожане у храма. Но для них это все-таки решение и возможность сходить на службу, помолиться, может, дополнительно каких-то духовных сил получить. Пусть не в храме, пусть в таком усеченном формате.
В Великолукской епархии священники просто наплевали на все, и когда разрешили проводить службы, начали делать это в храмах. Нам пришлось вмешаться и запретить такой формат, потому что очень многие люди работают на крупных сельскохозяйственных и иных предприятиях. Если такой человек в воскресенье сходил в храм, а в понедельник пришел на завод, то, возможно, придется на карантин сажать все предприятие, если не весь город. А у предприятия, тем временем, большие заказы по всей стране.
Нам, конечно, такого расклада не хотелось бы, поэтому мы до 31 мая мы разрешаем только формат служения с прихожанами на улице с соблюдением всех требований.
— Вы обмолвились, что не очень верите в дистанционное обучение. Это так?
— Поймали. У меня есть личный опыт. Мой сын учится в школе, и каждое утро он в полдевятого встает, садится за компьютер и несколько часов занимается. Учительница проводит полноценные уроки, как положено, задает детям вопросы и домашнее задание, разбирает с ними какие-то примеры. В такое дистанционное обучение я верю.
Но на сегодняшний день это не система, а исключение. Присланные в мессенджеры задания, ссылки на сетевые ресурсы — это не дистанционное обучение. Это самообучение с контролем. И в его эффективность я не очень верю, честно говоря.
Вот если бы у нас вся система работала, как первый пример, тогда да, в этом был бы толк. С другой стороны, надо понимать, что пока сама система не готова. Мы еще придем к моменту, когда дистанционное обучение будет соответствующего качества.
На самом деле, много же есть эффективных, профессиональных и интересных программ, веб-семинаров, которыми активно пользуются. Если бы мы и общеобразовательные форматы подтянули до такого уровня — это был бы разговор.
Сейчас, собственно, первый опыт такой был — поразбираем, посмотрим, проанализируем, что получилось. На сегодняшний день говорить о самодостаточности онлайн-формата обучения нельзя. Этот формат может быть очень эффективным в качестве вспомогательного, но не основного.
— Онлайн — новый тренд и точка роста пандемии. В этот формат уходит очень многое — покупки, обучение, общение, образование, спорт. При этом, появилась точка зрения, что все онлайн истории — для бедных. Вы согласны с этим тезисом? Или это все же про возможности?
— В контексте происходящего, я бы сказал, что это исключительно история для здоровых. А в целом, нет, не только и не столько для бедных. Для людей с разным характером, для интровертов, для людей, экономящих время. Это же действительно удобно, в комфортное время в комфортном месте заниматься спортом, посмотреть фильм или пройти обучающий курс. Если можно работать онлайн — почему нет?
Понятно, что это изменение форматов поведения и потребления. А модели поведения людей кардинально не поменяются. При этом онлайн с его плюсами и возможностями войдет в жизнь прочнее. Не только с точки зрения экономии. С точки зрения персонального удобства и эффективности.
Беседовала Анна Хмелева
Истории о том, как вы пытались получить помощь от российского государства в условиях коронакризиса и что из этого вышло, присылайте на адрес COVID-19@rosbalt.ru
Источник: